Действие пьесы разворачивается в Падуе – «питомнике наук» средневековой Италии. Баптиста, счастливый отец двух дочерей, старшую из которых зовут Катариной, а младшую – Бьянкой, отказывается выдавать замуж младшую прежде, чем найдется жених для старшей. Прелестную Бьянку окружает куча поклонников, каждый страждет взять ее в жены. Однако не так-то просто найти жениха для ее старшей сестры – Катарины: она «строптива и груба сверх всякой меры», несмотря на то, что молода, красива и «воспитана, как знатная сеньора».
      Тем временем, из Вероны в Падую приезжает некий Петруччо с тем, чтобы повидаться с друзьями и… «выгодно жениться». Гортензио, его близкий друг и поклонник Бьянки, сразу же предлагает ему свататься к Катарине, предупредив, однако, что она строптива и зла. Петруччо с вызовом принимает предложение, обещая завоевать ее во что бы то ни стало. Он, в частности, говорит:

Да разве слух мой к шуму не привык?
Да разве не слыхал я львов рычанья?
Не слышал, как бушующее море
Бесилось, словно разъяренный вепрь?
На бранном поле пушек не слыхал я,
Или с небесным громом не знаком?
В пылу сраженья я не слышал, что ли,
Сигналов боевых и ржанья коней? - 
А мне твердят о женском языке!
Да он и вполовину не трещит,
Как на огне у фермера каштаны.
Пугайте им детей!

      В то же самое время в Падую из Пизы приезжает Люченцио, сын Винченцио, с тем, чтобы учиться здесь философии. Едва увидев Бьянку, он тут же влюбляется в нее. Однако у Бьянки уже есть, по крайней мере, два жениха – это Гортензио и Гремио. Все они пытаются попасть в дом к Баптисте, выдавая себя за талантливых учителей. Они готовы учить музыке, философии и латыни даже Катарину – лишь бы находиться вблизи от Бьянки. Все они заинтересованы в успехе Петруччо у Катарины, ибо тогда путь к руке и сердцу столь любимой ими Бьянки окажется открыт.
      Первая встреча Катарины с Петруччо происходит в доме ее отца. Будущий жених, заведомо обговорив детали брачного соглашения с ее отцом, сразу же объявляет ей о своем намерении взять ее в жены. Катарина грубит ему, однако ее женское существо уже задето столь явным вниманием к ней. Она также не может не заметить и остроумия Петруччо, с которым тот блестяще парирует все ее уколы. На самом деле, Катарина хочет замуж, она прямо говорит об этом отцу и сестре, с которой соперничает:

Вы не выносите меня, я знаю,
Все – для нее. Она получит мужа,
А мне остаться старой девой, что ли,
И из-за вас в аду мартышек нянчить?

Но ее характер не позволяет ей вести себя тихо, она предпочитает грубить без повода и вообще за словом в карман не лезет.
      Свадьба назначается на воскресенье, и Петруччо уезжает с тем, чтобы купить «наряды, украшенья, кольца». Однако на свадьбу он неожиданно является явно не «при параде»: «На одной ноге у него бумажный чулок, на другой шерстяная гетра, и подвязаны они синим и красным шнурками. Старая шляпа, а вместо пера воткнуто сорок пестрых лент». Публика в шоке. Однако же, это всего лишь элемент хорошо продуманного плана «приручения» будущей жены. Священник венчает их, а вечером должен состояться праздничный ужин. Когда все уже готовы сесть за праздничный стол, Петруччо неожиданно объявляет, что у него много дел, и они с новоиспеченной женой должны спешно ехать. Катарина все еще пытается перечить ему:

Катарина

Ну, если так –
Что хочешь делай, я не двинусь с места.
Нет, нет, и не сегодня, и не завтра,
Пока сама не захочу поехать.
Открыты двери; скатертью дорога,
И топай, пока целы сапоги.
Что до меня, то я останусь здесь.
Вы, нечего сказать, хороший муж!
Себя вы сразу показать сумели.

Петруччо

Да успокойся, киска, не сердись.

Катарина

Хочу сердиться! Вам-то что за дело? -
Отец, он будет с нами, я ручаюсь;
Пока не захочу, он не уедет.
<...>
Прошу к столу пожаловать, синьоры.
Из женщины не трудно сделать дуру,
Когда она боится дать отпор.

Петруччо

Они пойдут к столу, как ты велела.
Прошу повиноваться новобрачной,
Идите пировать и веселиться
И пейте вдоволь за ее невинность,
Буяньте и кутите, сколько влезет,
А не хотите - убирайтесь к черту!
Но милая жена со мной поедет;
Не топай, киска, не косись, не фыркай -
Я своему добру хозяин полный.
Теперь она имущество мое:
Мой дом, амбар, хозяйственная утварь,
Мой конь, осел, мой вол - все что угодно.
Вот здесь она стоит. Посмейте тронуть -
И тут же я разделаюсь с любым,
Кто в Падуе меня задержит. Грумио,
К оружию! Хотят ограбить нас!
Спасай хозяйку, если ты мужчина.
Не бойся, Кет, тебя никто не тронет;
Я отобью, хоть будет их миллион.

И таким образом, Петруччо удается настоять на своем, и они уезжают.
      Приехав с женой в свой загородный дом, Петруччо продолжает осуществлять свой замысел. Теперь он начинает морить Катарину голодом: когда слуга подает к столу жареного барашка, он в гневе заявляет:

Он подгорел. Все начисто сгорело.
Ну что за псы! А где мошенник-повар?
Как смели вы из кухни принести
И мне подать к столу такую мерзость?
Долой ножи, тарелки, - все убрать!

(Сбрасывает блюдо с мясом и посуду на пол.)

Лентяи! Бестолковые рабы!
Еще ворчать? Вот я вам покажу!

Катарина

Супруг мой, я прошу вас, не волнуйтесь.
Вам показалось, мясо не плохое.

Петруччо

Кет, я сказал - жаркое подгорело.
Нельзя такое есть. От этих блюд
Желчь разливается, рождая злобу.
Уж лучше попоститься нам сегодня,
Чем кушать пережаренное мясо.
Ведь желчи нам с тобой и так хватает.
Ну, потерпи! Мы утром все исправим,
А ночью попостимся за компанию.
Я в спальню провожу тебя, пойдем.

      Важным монологом, в точности поясняющим задуманный Петруччо план, является следующий:

Свое правление я мудро начал.
Надеюсь, что и завершу успешно.
Мой сокол голоден и раздражен.
Пока не покорится – есть не дам,
А то глядеть не станет на добычу.
Еще есть путь дикарку приучить,
Чтобы на зов хозяина бежала:
Мешать ей спать, как ястребу, который
Не хочет слушаться, клюет и бьется.
Сегодня голодна и не поест;
Ночь не спала и нынче спать не будет.
И так же, как сумел придраться к мясу,
К постели придерусь: перину сброшу,
Подушки, одеяла расшвыряю,
Твердя при этом, что скандал я поднял
Единственно из-за вниманья к ней.
Всю ночь она, конечно, спать не сможет,
А чуть задремлет – я начну ругаться
И криком ей не дам уснуть совсем.
Вот способ укротить строптивый нрав.
Кто знает лучший, пусть расскажет смело -
И сделает для всех благое дело.

      Тем временем, младшая сестра Катарины, прекрасная Бьянка, пытается сделать выбор между своими поклонниками и постепенно начинает склоняться в сторону Люченцио. Однако, Люченцио для того чтобы жениться на Бьянке, необходимо спешно получить согласие своего отца, который в данный момент далеко в Пизе. Кроме того, отец может не одобрить брак своего сына. С помощью своего слуги Люченцио находит некоего случайного прохожего, который соглашается выдать себя за его отца. Но обман скоро раскроется, ибо настоящий отец Люченцио – Виченцио – как раз собрался в Падую с тем, чтобы проведать сына.
      Петруччо и Катарина, проведя некоторое количество дней в загородном доме Петруччо, также собираются в Падую к отцу Катарины на веселый пир. Вот, как они собираются в путь после того, как Петруччо отказывается взять у портного красивое, модное платье, специально сшитое для его все еще строптивой жены:

Петруччо

Что делать, Кет, отправимся к отцу
Мы в этом скромном и обычном платье.
Хоть плох наряд – зато карман набит.
Не платье украшает человека.
Как из-за черных туч блистает солнце,
Так честь сверкает под одеждой бедной.
И разве сойка жаворонка лучше
Лишь потому, что ярче опереньем?
И предпочтем ли мы угрю гадюку
За то, что кожа у неё красивей?
Поверь мне, Кет, и ты не станешь хуже
Из-за простого, будничного платья.
А застыдишься – на меня свали.
Развеселись же. Мы немедля едем
На пир веселый к твоему отцу.
Зови-ка слуг, нам надобно спешить.
Пусть коней подадут к большой аллее;
Отправимся с тобою мы оттуда.
Теперь, наверно, около семи,
И мы как раз к обеду попадем.

Катарина

Не около семи, а ровно два –
Поспеть мы даже к ужину не сможем.

Петруччо

Поеду в семь и ни минутой раньше.
Вот посмотри, ведь ты все время споришь,
Чтоб ни сказал, ни сделал, ни решил я.
Эй, распрягать! Сегодня не поеду,
А прежде, чем я вздумаю поехать,
Часы покажут, сколько я сказал.

      Как бы то ни было, они все же отправляются в Падую в сопровождении слуг и Гортензио – преданного друга Петруччо. В пути между супругами случается следующий презабавный диалог (ведь Петруччо все еще продолжает приручать строптивую супругу):

Петруччо

Скорей, скорей, скорей – спешим к отцу!
О боже, как луна сияет ярко!

Катарина

«Луна!» Да это солнце! – Ночь далёко!

Петруччо

А я сказал – луна сияет ярко.

Катарина

Я говорю, что солнце ярко светит.

Петруччо

Клянусь я сыном матери родной,
Короче говоря, самим собой,
Светить мне будет то, что я назвал, -
Луна, звезда, - иначе не поеду. –
Эй, поворачивайте лошадей!
Всё спорит, спорит, только бы ей спорить!

Гортензио
(Катарине)

Не спорьте с ним, а то мы не доедем.

Катарина

Прошу, поедем, раз уж мы в пути,
Ну, пусть луна, пусть солнце – что хотите;
А назовёте свечкою, клянусь,
Что это тем же будет для меня.

Петруччо

Я говорю: луна.

Катарина

Луна, конечно.

Петруччо

Нет, солнце благодатное. Ты лжёшь.

Катарина

Ну, ясно, солнце, - божья благодать!
А скажете: не солнце, - значит, нет.
Подобно вы изменчивой луне,
Но, как бы ни сказали, - так и есть
И так всегда для Катарины будет.

Гортензио

Ты выиграл сражение, Петруччо.

      В это же время они встречают на дороге старца, абсолютно им незнакомого. Петруччо, войдя во вкус своей роли и увлекшись ею, решает обратить происходящее в совершенный фарс и называет незнакомца не синьором, а синьорой:

Петруччо

Синьора, добрый день! Куда спешите? –
Кет, милая, по совести скажи,
Не правда ли, прелестная девица?
Румянец щёчек спорит с белизною!
Какие звезды озаряют небо
Такою красотой, как эти глазки
Её прелестнейший и юный лик?
Еще раз добрый день, моя синьора!
Кет, поцелуй красотку молодую.

Гортензио

С ума сойдет старик от этих шуток.

Катарина

Привет прекрасной, нежной, юной деве!
Куда идешь ты? Где твоя обитель?
Как счастливы родители, имея
Такое дивное дитя! Счастливец
Тот, кто, веленьем благосклонных звезд,
Тебя женою назовет своею.

Петруччо

Опомнись, Кет! В своем ли ты уме?
Ведь это же мужчина, дряхлый старец,
А вовсе не прелестная девица.

Катарина

Достойнейший отец, прости ошибку,
Глаза мои так сильно ослепило,
Что до сих пор всё кажется зеленым.
Теперь я вижу – ты почтенный старец,
Прости мне эту глупую оплошность.

      Старец как раз оказывается отцом Люченцио. Более того, он тоже направляется в Падую! Обрадовавшись столь неожиданной встрече, герои продолжают свой путь вместе.
      И вот, наконец, все собираются в Падуе – «питомнике наук» средневековой Италии. Что же здесь уже успело произойти или еще только произойдет в самом ближайшем будущем? Вовремя подсуетившись, Люченцио, оказывается, уже обвенчался с прекрасной Бьянкой. Старикам-отцам столь не по-детски полюбивших друг друга детей придется немного поворчать, но они найдут общий язык и сговорятся. Гортензио, еще недавно так сильно любивший Бьянку, а теперь навсегда разочаровавшийся в ней, решает взять в жены какую-то богатую вдову, нравом весьма напоминающую Катарину. Впрочем, теперь это ни для кого не страшно, ведь у всех перед глазами поразительный пример укрощения строптивых жен, блестяще продемонстрированный Петруччо. А что же наша «строптивая»? Финальный монолог Катарины таков:

Муж – повелитель твой, защитник, жизнь,
Глава твоя. В заботах о тебе
Он трудится на суше и на море,
Не спит ночами в шторм, выносит стужу,
Пока ты дома нежишься в тепле,
Опасностей не зная и лишений.
А от тебя он хочет лишь любви,
Приветливого взгляда, послушанья –
Ничтожной платы за его труды.
Как подданный обязан государю,
Так женщина – супругу своему.
Когда ж она строптива, зла, упряма
И не покорна честной воле мужа, -
Ну чем она не дерзостный мятежник,
Предатель властелина своего?
За вашу глупость женскую мне стыдно!
Вы там войну ведете, где должны,
Склонив колени, умолять о мире;
И властвовать хотите вы надменно
Там, где должны прислуживать смиренно.
Не для того ль так нежны мы и слабы,
Неприспособленны к невзгодам жизни,
Чтоб с нашим телом мысли и деянья
Сливались в гармоничном сочетанье.
Ничтожные, бессильные вы черви!
И я была заносчивой, как вы,
Строптивою и разумом и сердцем.
Я отвечала резкостью на резкость,
На слово – словом; но теперь я вижу,
Что не копьем – соломинкой мы бьемся,
И только слабостью своей сильны.
Чужую роль играть мы не должны.
Умерьте гнев! Что толку в спеси вздорной?
К ногам мужей склонитесь вы покорно;
И пусть супруг мой скажет только слово,
Свой долг пред ним я выполнить готова.